Quite Contrary
Проходят века, а люди не меняются. Меняются только лозунги, которыми прикрываются жажда власти и жажда крови, разжигаемая ненавистью к другой религии, другому сословию, другому цвету кожи, другой национальности.
А христианская религия все-таки была самой кровавой - словно бы в насмешку над шестой заповедью: сначала запрещенную, но постепенно набирающую все больше и больше последователей, эту религию хоругвью несли и над насильным обращением в веру, и над крестовыми походами, и над действиями "святой инквизиции".
Толпа - это всегда страшно: тупое неуправляемое чудовище, когда в людях просыпается все самое низменное, что только есть, когда они в один миг превращаются в дикарей, ведомых только желанием "Разрушать".
Фильм сильный. Пожалуй, в нем излишне черно-бело-густо-черно все представлено, но в истории женщины, уважаемой, умной, в ученики которой приходили люди из других городов - и растерзанной толпой фанатиков, - наверное, по-другому и нельзя было. Вернее, можно, конечно, да обличение христианской религии - тема в наше время более чем популярная и потому в серых оттенках не нуждающаяся.
А христианская религия все-таки была самой кровавой - словно бы в насмешку над шестой заповедью: сначала запрещенную, но постепенно набирающую все больше и больше последователей, эту религию хоругвью несли и над насильным обращением в веру, и над крестовыми походами, и над действиями "святой инквизиции".
Толпа - это всегда страшно: тупое неуправляемое чудовище, когда в людях просыпается все самое низменное, что только есть, когда они в один миг превращаются в дикарей, ведомых только желанием "Разрушать".
Фильм сильный. Пожалуй, в нем излишне черно-бело-густо-черно все представлено, но в истории женщины, уважаемой, умной, в ученики которой приходили люди из других городов - и растерзанной толпой фанатиков, - наверное, по-другому и нельзя было. Вернее, можно, конечно, да обличение христианской религии - тема в наше время более чем популярная и потому в серых оттенках не нуждающаяся.