Посмотрела я "Баффи" (отчего-то особое, я бы сказала, мазохистское, удовольствие доставила сцена, когди Би колошматит почем зря Ангелуса в Passion - хорошо, но мало), помыла пол (а это у меня самый лучший способ выброса негатива), и "бульканье" вроде улеглось.
А еще прочитала наконец "Дорогу из лунного серебра" Леи Райнер: http://zhurnal.lib.ru/k/kwashnina_e/doroga.shtml
И удивленно открыла рот, особенно прочитав последние строки: "Взрослые не особенно любят эту историю. Видимо, не один я её видел... дорогу из лунного серебра". Когда-то, уже довольно давно, я написала рассказ "По ту сторону Лунного света" - я перечитываю его сейчас, и он мне кажется немножко наивным, притом, что именно такие сказки я обычно и пишу. Но дело не в этом - просто у меня ведь там тоже лунная дорожка, ведущая в другой мир. Странное совпадение, и я ведь никогда не ищу в чужих произведениях переклика со своими, как-то само получилось...
"По ту сторону Лунного Света":
читать дальше
За лесами-реками, может, есть земля,
Где ты смотришь в зеркало, чтоб возникла я?(c)
Дождь. Дождь с утра и до вечера вот уже целую неделю.
Сыро. Мокро. Хочется сидеть в кресле-качалке, завернувшись в мягкий плед, и дремать, обогреваемой пламенем камина.
Тоска. Дождь всегда нагонял тоску, а сегодня – в особенности, но она сама затруднилась бы сказать, почему. Вроде бы все, как обычно, но снова появилось ощущение, что она что-то забыла, что-то важное, придающее смысл жизни… Нет, не вспомнить! Да и что вспоминать-то? Ей всего 17 лет.
Ника оторвалась от унылой серости за окном и вздохнула. Затем подошла к большому зеркалу и, склонив голову набок, медленно оглядела себя с ног до головы, еще раз вздохнула. В школе ее всегда задевало, когда ее обзывали «костлявой». Да, она была очень худенькой, с белой, казалось, просвечивающей кожей. Она даже не подозревала, как завидуют окружающие легкости ее движений, черным длинным ресницам и густым каштановым волосам, как с замиранием сердца смотрят все на нее бегущую, всегда первой приходящую к финишу, в то время как она полностью отдавала себя бегу, чувствуя, будто за спиной трепещут крылья и ее подхватывает ветер.
А сейчас она стояла перед зеркалом, старательно пытаясь выискать в себе какие-то изъяны.
Вдруг изображение дрогнуло, и взгляд светлых голубых глаз встретился с зелеными. В них были боль, тоска и… удивление, отразившееся в ее зрачках.
– Вероника! – раздался из кухни голос мамы.
Девушка вздрогнула и оглянулась на зов, а когда повернулась обратно, на нее из глубины зазеркалья смотрела она сама, немного испуганная и настороженная.
Протянув руку, Ника коснулась деревянной рамы, в которую было вставлено зеркало. Десять лет назад она сама сделала ее при минимальной помощи отца. Все тогда очень удивились, как семилетний ребенок умудрился выполнить тонкую резьбу с различными завитушками стеблей и цветов. Это была первая и последняя подобная работа.
Длинные пальцы пробежались по сплетению листьев и стеблей, рука бессильно упала. Что за видение явилось ей только что? Что это за молодой человек с печальными глазами? И если все только померещилось, то почему так кольнуло сердце в тот момент и так тяжело на душе сейчас?
Покачав головой и обругав себя за глупые мысли, она все же, прищурив глаза, попыталась разглядеть что-то за своим изображением. Разумеется, ей ничего не удалось.
– Вероника? – раздался прямо позади голос мамы. – Ты почему не откликаешься?
– Извини. – Девушка обернулась и быстро вышла из комнаты.
Ее мама бросила изучающий взгляд на зеркало, что так пристально рассматривала Ника, и последовала за ней.
Ника знала, что они ей не настоящие родители, что ее подбросили им семнадцать лет назад неизвестные люди. Но она никогда не думала о них иначе как о своих маме и папе. Однажды мама сказала ей: «Неважно, что в тебе не наша кровь, мы – твои родители, потому что воспитали тебя и любим больше всех на свете». Ника тогда заплакала и крепко обняла ее. Но она никогда не могла произнести в ответ: «Я тоже люблю вас». И от этого плакала еще горше, чувствуя себя предательницей.
Она стремилась к одиночеству, ей нравилось гулять по лесу, на окраине которого располагался их дом, и слушать песнь природы. В эти мгновения Ника ощущала, что еще чуть-чуть, и все тайны откроются ей, она поймет, кто она, откуда пришла и куда несет ее течение жизни. Только здесь она не чувствовала себя лишней. Только здесь да во время бега, когда становилась сестрой ветра.
И сейчас ей нестерпимо хотелось туда, где шум листвы, говор птиц и звуки тысяч насекомых, сплетаясь, образуют самую завораживающую мелодию – песнь жизни. И хотя шел дождь, она готова была бежать в то место, где возникала иллюзия счастья. Но родной и милый голос остановил ее у дверей:
– Дорогая, что случилось?
Ника обернулась, по лицу двумя струйками текли слезы.
– Мама… пожалей меня, – прошептала она, подходя и обнимая мать.
Они так и стояли в прихожей: старшая женщина гладила младшую по голове, а младшая делала глубокие прерывистые вздохи, чтобы успокоиться, – когда с работы вернулся отец.
– Что произошло? – взволнованно спросил он, не подозревая, что его жена пять минут назад задала тот же вопрос.
– Ничего, пап, просто вдруг захотелось поплакать, – Ника слабо улыбнулась и шмыгнула красным от слез носом. – Сейчас уже все в порядке.
Вечером мама зашла к ней пожелать доброй ночи и присела на краешек кровати.
– И все же, Ника, почему ты плакала? – спросила она, серьезно глядя в глаза.
– Не знаю. Просто когда я стояла перед зеркалом, мне показалось… – она запнулась, – я вспомнила лицо человека. Но этого не может быть. Я его не знаю.
– Его? – мамины брови чуть-чуть приподнялись. – Это был мужчина?
– Юноша, кивнула Ника и задумчиво добавила: – Красивый.
– И поэтому ты плакала?
– Нет. Просто возникло ощущение, что я его никогда не увижу, и это было больно. Не знаю, как объяснить.
– Ну ладно. – Женщина решила не придавать особого значения фантазиям дочери, она привыкла к Никиному воображению. – Спи спокойно, и пусть тебе приснится твой сказочный принц.
Мама поцеловала ее в лоб и вышла.
Вероника так и не смогла сказать ей: то ощущение возникло оттого, что она знала: ей не суждено встретить «своего сказочного принца», так как он мертв.
Прошел месяц. Жизнь катилась своим чередом, радости сменяли печали, заставляя вспыхивать в сердцах свет надежды, вечно тлеющий в них.
В школе начались каникулы, и Ника много времени проводила дома.
Весь этот месяц девушка старалась не думать о юноше с грустными зелеными глазами, но лицо из зеркала то и дело всплывало в памяти.
В этот день она тоже вспоминала его, стоя перед зеркалом. Эта резьба, которую она сама выполнила в детстве, неуловимо напоминала что-то. Дежа вю. Кто-то уверен, что «дежа вю» – память о прошлой жизни.
Прошлая жизнь… Прошлая жизнь…
Ника нахмурилась.
Отражение в зеркале задрожало и исчезло. Теперь она стояла лицом к лицу с тем самым юношей, сказочным принцем, как назвала его мама. «Настоящим принцем, – поправил ее внутренний голос, – из сказочной страны, где мечты становятся реальностью».
…твоим принцем…
…Я буду твоим принцем, если ты согласишься быть моей принцессой…
Она потерла виски. Эти слова… Они звучали в ее голове, из глубин памяти всплывало его лицо, когда он произносил эту фразу, прося быть его женой. Его губы дрожали легкой улыбкой, а глаза говорили, насколько важен для него ее ответ.
Откуда все это? Ника в отчаянии опустила голову, но тут же вновь подняла ее, боясь, что он исчезнет.
Молодой человек все еще стоял там, а его губы беззвучно позвали:
Рослунэль…
И она вспомнила. Все.
Во дворце царила полная суматоха. Все носились туда и обратно, как безумные. Враг был близко. Армия чужаков уже взбиралась на каменные стены. Защитные заклинания не помогали.
Она тупо смотрела на звездное небо из окна самой высокой башни. Лангорт сказал ей ждать здесь. С тех пор прошло три часа, и она не могла уже смотреть ввысь, старясь не обращать внимания на битву внизу, зная, что здесь есть и ее вина.
– Рослунэль! – голос, раздавшийся от двери, напугал ее, и она резко развернулась. Это была Нерилия, сестра Лангорта. – Они уже в замке. Тебе необходимо спасаться.
– Я не могу, Лангорт просил дождаться его. Он обещал привести помощь.
– Брат погиб, – сурово и мрачно отрезала Нерилия. – Ну же, поспешим!
Она схватила девушку, застывшую у окна, за руку.
– Погиб? – слабо прошептала Рос, чувствуя, что не может вздохнуть: стальные тиски сжали грудь. – Из-за меня… Все из-за меня…
– Что? Что ты такое говоришь?
– Это я виновата, что там сейчас умирают… Лангорт, любимый…
– Ты – последняя из рода Лунной Розы. Мой брат поклялся защищать тебя не только как свою невесту, но и как единственную наследницу величайшего рода целителей и знахарей. Очнись, Рос, скорее, или все жертвы будут напрасны!
Рослунэль выпрямилась, сжав губы. Нерилия права: время оплакивать павших придет потом. Рили тоже нелегко; только сейчас Рослунэль заметила, как потускнели глаза ее названной сестры, как подрагивают ее руки.
Кивнув подруге, она расправила сложенные за спиной крылья, блеснувшие в неярком свете Ночных Лилий перламутровым узором, отличительной чертой всех целителей ее рода.
– Веди…
Договорить она не успела: дверь распахнулась, на пороге стояла черная фигура.
– Поздно, – промолвила Черная Королева, делая шаг вперед. – Вам уже не спастись.
– Это мы еще посмотрим, – в руках Нерилии появился меч, девушка загородила собой Рослунэль.
– Принцесса, вы мне не нужны. Я сильнее. Не стойте у меня на пути.
Рослунэль как во сне наблюдала за ними: вот Рили бросается на черную фигуру, подняв меч. Королева мрака легко отражает все выпады девушки, и совершенно ясно, кто победит в этой схватке.
Все из-за меня… Слова вновь всплыли в ее мыслях. Глядя, как отчаянно бьется Рили, целительница думала о том, как недолговечно счастье. Лангорт, любовь моя, не суждено нам быть вместе, не быть мне твоей принцессой. Никому больше не смогу я сказать о любви, она приносит лишь боль.
Но кое-что она еще может сделать. Из-за нее не будет больше умирать ее народ.
Она легко вспорхнула и полетела к зеркалу на стене. Огромное, в старинной деревянной оправе с резьбой в виде сплетения стеблей, листьев и цветов, висело оно не очень далеко от окна.
Единственный выход – она уйдет в мир людей. Мир, откуда много веков назад ушел ее народ. Путь туда был забыт, но род Лунной Розы хранил заклинание, как вернуться туда. Если она прочтет его сейчас, то обратной дороги уже не будет, она не сможет вернуться сюда.
Рослунэль повернулась, чтобы взглянуть на дерущихся. Рили уже не нападала, а оборонялась, ее силы были на исходе.
По лицу Рос потекли слезы.
– Прощай, – прошептала она и громким напевным голосом начала читать строки заклинания на древнем языке.
– Нет! – услышала она крик Рили перед тем, как ее втянуло в зеркало. – Рос не надо!
Она очутилась в лесу и устало опустилась на лепестки ромашки, тупо глядя, как внизу кипит жизнь насекомых.
Через некоторое время она вновь поднялась в воздух и полетела, сама не зная, куда.
На опушке стоял дом, из окна слышался голос женщины:
– …Извини, мы так мечтали об этом ребенке…
– Дорогая, – перебил мужской голос, – ты ни в чем не виновата.
– Но я не смогу забеременеть! – голос сорвался на рыдания.
– Мы усыновим кого-нибудь…
Дальше слышались лишь судорожные всхлипывания и успокаивающий шепот.
Рослунэль внезапно ясно и четко поняла, как ей поступить.
Да, она была последней из рода Лунной Розы, великих целителей и знахарей, она была невестой принца Лангорта. Все это в прошлом.
Ее губы зашептали новое заклинание, и вскоре на пороге дома на окраине леса стояла корзина с кричащим ребенком внутри.
Исчезла Рослунэль, прекрасная целительница, осталась Вероника, как две капли воды похожая на нее.
И вот теперь она не знала, кто же она на самом деле. Две души, две сущности, принадлежавшие разным мирам, соединились в ней. Они были такими разными и, в то же время, такими до странности похожими. Она вновь была Рослунэль, всем сердцем любившей Лангорта, но и Вероника со всеми своими странностями и одиночеством жила внутри этого тела.
Воспоминания пронеслись пред глазами за несколько секунд. Она не отводила глаз от лица в зеркале. Губы девушки прошептали:
– Не может быть…
Ее принц протянул вперед руки, говоря что-то.
Девушка перед зеркалом закусила губу и стиснула кулачки. Что же делать?
Мама всегда говорила: «Слушай своего сердца».
Сейчас казалось, что сердце рвется на части.
И вдруг решение пришло, накатило теплой волной, укрыв с головой. Стало так спокойно.
Ника протянула руку и взяла фотографию со столика около зеркала, на снимке были изображены она сама, мама и папа, счастливые, улыбающиеся.
Она прижала фото к груди и шагнула вперед.
Рос так и не смогла понять, как сумела пройти через зеркало. Давным-давно люди из ее рода, обучая последнюю из них, сказали, что пройти сквозь сотканную из лунного света дверь в другой мир возможно только один раз: обратного пути просто нет.
Но для нее вообще все случилось быстро и неожиданно. Она твердо знала одно: другой возможности вернуться не представится. И еще: часть души навеки останется в том месте, где выросла Ника, с приемными родителями.
Рос очень хотела вернуться, она увидела, как зеркало словно растягивается, образуя тоннель, и побежала по лунной дорожке. Вдруг ноги оторвались от серебряной тропинки, за спиной хлопали крылья – давно забытое ощущение.
Спустя мгновение она оказалась в объятиях Лангорта. Обхватив принца за шею, она прижалась к нему всем телом.
Прошла неделя. Неделя, в течение которой жизнь входила в обычное русло.
Рос узнала, что вскоре после ее ухода армия Черной Королевы была повержена. Лангорт, весть о смерти которого была ложной, привел подмогу, Воинов Ветра.
Рили все же одолела Королеву мрака, но после этого принцессу никто не видел. Ходили слухи, что она скитается, ища ту часть себя, что потеряла, убив Королеву.
Все эти сведения глубоко потрясли Рос, но она вновь была дома, и это главное.
Вернувшись, она была в комнате с Дверью только один раз. Сейчас Рослунэль вновь стояла перед зеркалом. Теперь-то она знала, что если захочет, то сможет увидеть мир людей и, самое главное, родителей. Именно так за ней в течение многих лет наблюдал Лангорт, отчаявшись когда-либо вновь дотронуться до нее. Вначале он звал ее, но понял, что все бесполезно: она просто не видела его, Дверь в волшебный мир навсегда закрыта для людей. Иногда принцу казалось, что она смотрит прямо в его глаза, но то был самообман, ведь Рос видела только свое отражение. Все изменилось в тот миг, когда ее глаза расширились, в немом изумлении изучая его. Лангорт не знал, благодаря какому чуду она смогла увидеть его, но понял, что, может быть, ее удастся как-то вернуть. Рос каждый день благодарила те неведомые силы, позволившие ей вернуться.
Зажмурившись, она подумала о доме, где выросла Ника, и произнесла слово на древнем языке, призывая показать, что происходит по ту сторону лунного света.
Неделя, уже неделя прошла с того дня, как пропала ее девочка, ее Вероника. Женщина стояла перед зеркалом и смотрела на столик, не видя окружающих предметов. Исчезла, как в воду канула. И никаких следов. Стоп. А где их общая фотография? Ведь стояла здесь… Вдруг она почувствовала, как по всему телу разливается тепло, идущее от сердца, вместе с этим она осознала…
Прошел год. Над волшебным королевством сгущалась ночь, но королевский дворец был расцвечен десятками огней. Празднование свадьбы Рослунэль и Лангорта было в самом разгаре. Лица молодоженов светились счастьем и любовью.
Ближе к полуночи Рос отвела мужа в сторонку и прошептала:
– Я хочу попробовать увидеть маму еще раз.
– Но ведь у тебя это получилось только один раз… – Увидев, как опустились ее плечи, принц осекся, но спустя мгновение продолжил: – Я думаю, ты права. Стоит попытаться, сегодня необычный день. Наш день. – И был вознагражден ослепительной улыбкой.
– Пойдем со мной, – попросила она, беря его за руку.
Вдвоем они поднялись в комнату с зеркалом.
Рослунэль повернулась к нему, не отпуская руки.
– Я не рассказала тебе тогда… Когда я видела маму в последний раз, я исцелила ее. Я знаю, что этого нельзя делать, но я должна была. Они так много дали мне, и я…
– Ты все сделала правильно, не стоит оправдываться. – Лангорт легонько развернул ее к зеркалу, а сам встал позади. – Удачи, – прошептал он.
Рос на мгновение позволила себе прижаться к нему, потом распрямила плечи и произнесла необходимое слово.
Когда вместо их отражений появилась женщина с ребенком на руках, Рос вздрогнула. На глаза навернулись слезы. Получилось…
Губы сами позвали:
– Мама!
Прижимая маленькую дочку к груди, женщина вновь стояла перед зеркалом. Весь этот год она не могла заставить себя зайти в комнату Ники, а сегодня поняла, что время пришло.
– Смотри, это зеркало твоей сестры, – сказала она на ушко малышке и вздрогнула, увидев перед собой Веронику, позади которой стоял красивый молодой человек. Губы приемной дочери беззвучно сказали: «Мама». Не веря, она ущипнула себя за руку, но «галлюцинация» не исчезла.
Глаза Ники расширились, когда она поняла, что мама тоже ее видит, а потом девушка улыбнулась.
Вдруг изображение начало слегка дрожать, и перед тем, как исчезнуть, дочь произнесла только одно слово… Она прокатилось в воздухе перезвоном серебряных колокольчиков, словно эхо, донесшееся издалека, и навсегда осталось в сердце матери. Одно-единственное слово:
– Люблю…
Замок, подсвеченный множеством разноцветных огней, словно плыл в терпком воздухе теплой ночи. Одинокий всадник, время от времени осаживая нетерпеливого коня, пристально глядел в ту сторону. С вершины холма открывался отличный вид. Сюда доносились звуки музыки и веселья, но очень слабо.
Вдруг порывом ветра сбросило капюшон с головы всадника, и оказалось, что, что это девушка.
– Будьте счастливы, – негромко проговорила Рили и, развернув коня, растворилась в ночи.
Дождь. Капли монотонно стучали по стеклу. Дочка, свернувшись калачиком, спала в своей колыбельке. Женщина тоже легла, не в силах бороться со сном. На душе было легко и спокойно. Теперь она знала: Ника счастлива и в безопасности.
И ей все казалось, что в комнате звучит-переливается эхо первого и последнего «люблю», сказанного ей приемной дочерью.
Дождь все шел. Звуки капель, мерно бивших по крыше, стенам и окнам, сплетались в музыку, принося покой и умиротворение.
В домике на опушке леса спала женщина. И впервые за последний год ее не мучили кошмары. Легкая улыбка пряталась в уголках ее губ.
Дождь, смывающий все грехи и ошибки прошлого, прекратился.
Выглянуло утреннее солнце, весело отразившись в миллионах сверкающих капелек.
Женщина спала.
Если говорить о самом рассказе Леи, то он мне понравился, но не больше. Гораздо более глубокий след оставил "Они называли меня Одри...", а уж от "Сарэка и Аманды" и "Лай'а Гол" я вообще в полном восторге.
"Повесть о Сарэке и Аманде" стала одним из первых фанфиков, которые я прочитала, и до сих пор остается самым любимым. И это при том, что о вселенной Стар Трека я до сих пор знаю не особо много, а тогда знала и того меньше. Притом, что не читаю фанфики - просто не люблю, где поклонницы встречаются со своими любимыми героями. Наверное, потому, что у Леи это вовсе не Мэри Сью, а просто история о любви - красивая, искренняя, когда читаешь - и не хочешь, чтобы она заканчивалась, когда полностью погружаешься в выдуманный мир, а герои становятся очень родными.
Что я могу сказать еще? Спасибо Лее.
Лея Райнер
Посмотрела я "Баффи" (отчего-то особое, я бы сказала, мазохистское, удовольствие доставила сцена, когди Би колошматит почем зря Ангелуса в Passion - хорошо, но мало), помыла пол (а это у меня самый лучший способ выброса негатива), и "бульканье" вроде улеглось.
А еще прочитала наконец "Дорогу из лунного серебра" Леи Райнер: http://zhurnal.lib.ru/k/kwashnina_e/doroga.shtml
И удивленно открыла рот, особенно прочитав последние строки: "Взрослые не особенно любят эту историю. Видимо, не один я её видел... дорогу из лунного серебра". Когда-то, уже довольно давно, я написала рассказ "По ту сторону Лунного света" - я перечитываю его сейчас, и он мне кажется немножко наивным, притом, что именно такие сказки я обычно и пишу. Но дело не в этом - просто у меня ведь там тоже лунная дорожка, ведущая в другой мир. Странное совпадение, и я ведь никогда не ищу в чужих произведениях переклика со своими, как-то само получилось...
"По ту сторону Лунного Света":
читать дальше
Если говорить о самом рассказе Леи, то он мне понравился, но не больше. Гораздо более глубокий след оставил "Они называли меня Одри...", а уж от "Сарэка и Аманды" и "Лай'а Гол" я вообще в полном восторге.
"Повесть о Сарэке и Аманде" стала одним из первых фанфиков, которые я прочитала, и до сих пор остается самым любимым. И это при том, что о вселенной Стар Трека я до сих пор знаю не особо много, а тогда знала и того меньше. Притом, что не читаю фанфики - просто не люблю, где поклонницы встречаются со своими любимыми героями. Наверное, потому, что у Леи это вовсе не Мэри Сью, а просто история о любви - красивая, искренняя, когда читаешь - и не хочешь, чтобы она заканчивалась, когда полностью погружаешься в выдуманный мир, а герои становятся очень родными.
Что я могу сказать еще? Спасибо Лее.
А еще прочитала наконец "Дорогу из лунного серебра" Леи Райнер: http://zhurnal.lib.ru/k/kwashnina_e/doroga.shtml
И удивленно открыла рот, особенно прочитав последние строки: "Взрослые не особенно любят эту историю. Видимо, не один я её видел... дорогу из лунного серебра". Когда-то, уже довольно давно, я написала рассказ "По ту сторону Лунного света" - я перечитываю его сейчас, и он мне кажется немножко наивным, притом, что именно такие сказки я обычно и пишу. Но дело не в этом - просто у меня ведь там тоже лунная дорожка, ведущая в другой мир. Странное совпадение, и я ведь никогда не ищу в чужих произведениях переклика со своими, как-то само получилось...
"По ту сторону Лунного Света":
читать дальше
Если говорить о самом рассказе Леи, то он мне понравился, но не больше. Гораздо более глубокий след оставил "Они называли меня Одри...", а уж от "Сарэка и Аманды" и "Лай'а Гол" я вообще в полном восторге.
"Повесть о Сарэке и Аманде" стала одним из первых фанфиков, которые я прочитала, и до сих пор остается самым любимым. И это при том, что о вселенной Стар Трека я до сих пор знаю не особо много, а тогда знала и того меньше. Притом, что не читаю фанфики - просто не люблю, где поклонницы встречаются со своими любимыми героями. Наверное, потому, что у Леи это вовсе не Мэри Сью, а просто история о любви - красивая, искренняя, когда читаешь - и не хочешь, чтобы она заканчивалась, когда полностью погружаешься в выдуманный мир, а герои становятся очень родными.
Что я могу сказать еще? Спасибо Лее.