читать дальше
До сих пор не могу взять в толк одно: зачем Анна периодически с чувством, с толком достает доску медиума? Она и без нее прекрасно обходится.Непонятно также и функциональное назначение книжицы, которую дядя ростовщику заложил. О ней 30 серий не вспоминали, а тут прямо что твой гримуар семейный - панацея для вызова призрака любой степени упертости: не хочешь - заставим, только бы слово верное знать, а слово то - лишь в книжице заветной прочесть можно. Как-то оно... больше значимости этой книге раньше бы уделяли, что ли, тогда...
Третье недоуменье - когда Антон Андреич в серии про оборотня, в лесу, вдруг начал палить по сторонам. В кого? Зачем? То, как здесь с оружием обращаются, в принципе, делает мне больно: то запазуху сунут, то размахивают им так, будто оно живое и из рук вырывается, а уж как его Яков Платоныч сдавал, навещамши пана поляка, лучше не вспоминать вовсе.
На этом минутка бурчания окончена, переходим к "по существу")))
Петр Иванович: Ты разуверилась в его способностях?
Анна: Разуверилась. Но не в способностях.
Собственно, вся линия отчужденности Анны прошла на отлично.
Колбасило обоих по-страшному, но одной мозги промыли чем-то очень качественным (не зря же фрейлина со стажем - явно импровизировала, как дышала), а второму это и на руку, с одной стороны, было, а с другой - бороться с собой периодически приходилось через силу. Серия с похищением обеих "королев", собственно, по местам все вновь и расставила. Но отступится ли Яков Платоныч от своего гамбита "а врагов - еще ближе", это вопрос. Столько времени ведь роковой N мозги пудрил со вкусом.
Петр Иванович: Что это? Иллюстрации к сказке?
Анна: Почти. К легенде. Об оборотне. Я нарисовала это, когда мне лет десять было. Няня мне рассказала эту легенду. Сначала оборотень был обычным юношей, и у него была возлюбленная. Они собирались пожениться. Но девушка служила в богатом доме, и хозяин этого дома положил на нее глаз и обесчестил ее.
Петр Иванович (удивленно): Она так и сказала? "Обесчестил"?
Анна: Няня сказала, посадил в темницу.
Рисунки на детские походили мало, ну да неважно. Зачем она рисунки Элис-то понесла?
То, что Анну в Затонске задержали, похоже, связано именно с Элис и тем, что именно рядом с Анной у умалишенной наибольший прогресс наблюдается. Но таки что там Нина ей наплела? интересно прямо.
Элис, меж тем, периодически создает впечатление, что не настолько безумна, как кажется со стороны. Она чаще как будто притворяется, такой себе защитный механизм, потому что иных способов оградить себя от опасности у нее и нет.
Но удивила еще и Анна, которая в заслугу князю ставит то, что он взял на себя опеку над Элис, - будто не участвовала в истории с синей тетрадью и не помнит, как он напропалую врал. Неужели она не чувствует фальшь в его поведении и разговорах?
Штольман: И часто у вас поручик Шумский бывает? Прыткий молодой человек.
Петр Иванович: Не то слово. Третий раз. За два дня.
К слову сказать, Анну уже можно в черные вдовы записывать: двое поклонников на том свете, один - в бегах. Поветрие какое-то.
Сутулость в этом офицере только вот глаз резала. Никакой военной выправки.
А Штольман такой - нет-нет, да зыркнет в сторону Анны с букетом)))
Егерь вернулся. Нравится мне, когда эпизодические герои вновь появляются
И пока Штольман пытался вербовать Ермолая, Анна за его спиной прошмыгнула к врачу, но видно, подспудно все равно хотелось, чтобы он ее заметил, потому что дверью шарахнула - дай боже)))
Штольман: Я могу чем-то помочь?
Анна: Спасибо, мне уже доктор помог. Спасибо, доктор! (Поспешно убегая.)
Штольман тут же, схватив саквояж и трость, бросается догонять
Штольман: Постойте! Вы что, избегаете меня после той досадной размолвки?
Анна: Я Вас избегаю? Да это Вы меня избегаете!
Штольман: Я? Я не знал, хотите ли Вы меня видеть после этого... не имел возможности объясниться.
Анна: Это сейчас уже не имеет никакого значения.
Штольман: Нет-нет! Я прошу прощения за ту глупость, и... я не знаю, что на меня нашло.
//Инженер на тебя нашел, чего уж там.
Анна: Это сейчас уже вообще неважно.
Штольман: Анна Викторовна, так Вы прощаете меня?
Анна: Я Вас простила хотя бы тем, что я осталась.
...
Штольман: Анна, почему Вы не уехали? Так было бы для всех лучше.
Анна: Конечно. Тогда бы Вы наконец смогли спокойно предаваться любовным утехам с Ниной.
Штольман: Вы забываетесь, Аня.
Анна: Это Вы забываетесь, Яков. И знаете что? Вы мне все время хамите в последнее время. И мне кажется, Вы это специально делаете.
Штольман: Помилуйте.
Анна: Да нет. Нет, конечно. Вы же хотели, чтобы я уехала. Ну Вы же все для этого сделали.
Штольман: Нет. Может быть, так получилось, но неосознанно.
Анна: Да нет. Боюсь, что осознанно. И знаете, что? Уезжайте Вы. И Нину свою с собой забирайте. Я отсюда никуда не уеду. И сейчас тоже Вы уходите, потому что я сюда первая пришла. Уходите! (Отворачиваясь.)
Штольман: Вы меня никогда не простите?
Анна: Никогда!
Кивнув, уходит. Анна разочарованно оглядывается ему вслед, хочет что-то крикнуть, но передумывает.
Да, Аня, да, ты все правильно сказала. А некоторым знатокам женских сердец стоило бы знать, что категоричное "уходи" чаще всего означает "останься и заставь себя простить".
С другой стороны, он, пожалуй что, все знает и все понял. Но не зря здесь была оговорка про "Так было бы для всех лучше". Не будь Анны рядом, он, конечно, втихаря топил бы горе в кружке, но охмурять Нину (которая и без того была уверена в их неразрывной связи - до того момента, пожалуй, как он, найдя их, не сводил глаз с Анны, убеждаясь, что жива и невредима, и именно ее обнял) и следить за ее передвижениями было бы не в пример легче.
А тут приходилось и маску держать, и рисковать быть застуканным (как тогда, в кафе), а после пытаться объяснить, зная, что объяснять может лишь пустыми "Вы все не так поняли".
Штольман: Прислугу Привалова опросили?
Коробейников: Да. И кучер, и горничная утверждают, что своими глазами видели некое существо с волчьей головой и хвостом, которое убегало в лес. Говорят, что убегало оно (понизив голос) на задних лапах, как человек.
Штольман: У человека нет задних лап.
...
Штольман (как только Коробейников, сверкая улыбкой, двинулся навстречу Анне): Антон Андреич! Окрестности осмотрите. Может, найдете что.
И пошел себе Антоша по делам служебным, только и успев с Анной кивками обменяться.
Бдит, бдит Штольман
Штольман: Как он выглядит? Описать можете?
Анна: Я даже нарисовать его могу.
А Антон тем временем уплетал варенье с видом "а он? а она?" Вообще, Коробейников и варенье в этих сериях были отдельной радостью)))
Но щедрость на похвалы талантам Анны в очередной раз заставила начальство занервничать и подорваться с места, зацепившись за первую удачную оговорку)))
И таки он воспользовался тем, что не похож на сыщика даже городовой не сразу признал, что за баянист тут расшумелся)))
Николай Васильевич в серии про похищение прямо-таки блеснул:
- и душу из соотечественника вытряс, передав с рук на руки Штольману готовым к диалогу,
- и вспомнил былую воинскую славу, шуруя по лесам на лошади во главе поискового отряда,
- и своим "Я упьюсь этим запахом лиственного леса" потроллил Коробейникова, который думал, что спрятал кружку с чаем за спину и не замечен останется, а сам палился со страшной силой, забывшись и размахивая ложечкой.
А как они шикарно пили поутру чай все втроем?
Штольман: Просто будьте осторожны.
Анна: Ваши... предупреждения ничего, кроме недоумения, у меня не вызывают. Извините, меня ждут.
Штольман: Одну минуту. Я... сегодня ходил к гадалке. Если мне не верите, может, гадалке поверите. Она сказала, что...
Анна: Вам гадали? Как это Вы допустили?
Штольман: Она сказала, что опасность угрожает Вам.
Анна: Прямо имя назвала?
Штольман: Нет. Она сказала, что опасность угрожает близкому мне человеку.
Анна: Ну, так это не обо мне. Извините.
...
Штольман: Если Вы что-то узнали, почему не обратились ко мне?
Анна: Чтобы Вы отмахнулись от меня по обыкновению? Все приходится делать самой.
Штольман: Что значит, самой? Кто Вам дал полномочия вести самостоятельное расследование?
Анна: Не кричите на меня!
А после не могла скрыть удовольствия, что ей дали собственное поручение в расследовании. Штольман тут шикарным стратегом себя проявил, кстати: и не дал ей по злачным местам в очередной раз шастать, но как бы и заняв при этом делом.
Штольман: Вы прекрасно играли.
Анна: Да? Вы слушали? Мне казалось, Вы с дядей болтали.
Штольман: Это дядя Ваш болтал. Не терпелось ему высказаться о коварстве женщин...
...
Штольман: Вчера на кладбище Вы хотели мне что-то сказать...
Анна: Это было под влиянием минуты.
А ведь привык Яков Платоныч, что эта девушка всегда первый шаг делает, и уже ждет этого.
Но вот реакция у маменьки на Штольмана уж слишком через край, тут я с Петром Ивановичем согласна. Вот вроде и забудет под воздействием благодарности той же - как когда от яда Анну спас, а оглянуться не успеешь, как опять истерику дочери закатывает. То ли он ей первую любовь напоминает?
Мария Тимофеевна: Ну скажи мне уже хоть что-нибудь!
Виктор Иванович: Амазонка.
Папа прекрасен.
Игра в покер порадовала))) Не везение это, говорит Штольман, все исключительно математический расчет. Ну-ну, проходили мы этот расчет с Акиямой-сенсеем, не одну лекцию он на эту тему прочел Даже жаль пана поляка было. Такой умище, а на такой мякине провели. Может, надоумит его кто когда, что очки перед подобной игрой снимать надобно.
Но то, как Штольман и карточный долг отыграл, и сбросил с себя груз осознания, что обязан чем-то князю, красиво вышло.
И финальная "партия в вист" понравилась: расстановка двое на двое, обменялись вежливыми кивками и приподнятыми шляпами, прекрасно осознавая, что по разные стороны баррикад находятся. А как Анна-то вцепилась в руку Штольмана, заметив Нину? Только вот брякнула не то - на этот раз ее очередь была глупости морозить, видимо. Понятно, что хотела завести разговор о прошлом, но не оттуда зашла. Намекать человеку слова, что он мог поступить бесчестно, это по болевой точке бить. Тем более что, по всему выходит, на сделку с совестью Яков Платонович всего дважды и пошел: в деле куафера и в деле про поляков и похищения. Оба раза - ради Анны.